СЕЙЧАС - 10.01.2012 - Мне нельзя…

Антон и DEREVO продолжают подготовку к съемкам музыкального фильма «Doppio» (реж. Антон Адасинский):

Антон считает, что сценарий еще не готов. А гитарист И. Тимофеев считает, что клип «Звезда» вобрал все идеи фильма и съемки закончены…

Л.Лейкин считает, что снимается многосерийный фильм, и прямо с третьей серии…

В общем, работа идет.

Бесконечные музыкальные репетиции, фото и кино-пробы… Надеемся, что в марте уже начнутся съемки, а пока — смотрите здесь…

Вашему вниманию предлагается клип «Звезда», одна важная фотография и длинный текст, объясняющий ее важность.

 

 

Поймите меня правильно. Новая вещь – она новая. А старая – она старая.

Вещь рождается на свет холодной.Потом она встречает своего первого человека
забирает у него частичку тепла, души. Потом еще и еще.

Окрашенная любовью других людей, она начинает сверкать, и круг ее поклонников растет.

У человека и у вещи бывают ссоры, разводы, пикники, свадьбы, преступления… Вещь
может уйти из дома, или сбежать с другим… Вещь может наказать и даже убить…
Поймите меня правильно…

Есть вещи живые – есть вещи мертвые. Как и люди. Но мертвого человека хоронят. А мертвая вещь живет в мире до своего физического исчезновения.

Живая вещь всегда была частью судьбы человека. Даже если это автомобиль или солонка. В начале 70-х люди стали петь грустные песни. И на звуки этих баллад слетелись Усталость и Неверие. Неверие во многое. В том числе и в свой труд. Зачем делать хорошую вещь? Кто увидит разницу?

Хладнокровный и безликий Китай засыпал нас мертвыми вещами. Ужас в том, что они
Копия настоящих, и в каждой из них смеется маленький человек с жесткими усиками и хитрыми глазами…

Музыкальные инструменты держались дольше всех…

Я ищу старые гитары. Пытаюсь сохранить или немного продлить им жизнь. Знаю, что будет день, когда НИ ОДНОЙ старой гитары на земле не останется.. Ну а пока..

Хофнер «Конгресс» – это 50-е годы. Недорогая была гитара. И отношение к ней было простое: и на пляж, и на пикник… Поэтому их совсем мало осталось.

Оъявление меня привлекло своей краткостью и какой-то несмелостью – «продаю старую гитару». Точка. И только одной фотографией, где на переднем плане старый чехол.

Показалось, что хозяин не хотел к ней приближаться. Цена явно была придумана – 100 евро. По форме я догадался что это Хофнер. По телефону хозяин подтвердил, что это Хофнер, что гитара висела на стене 40 лет. Договорились о встрече.

Ночью, в прихожей его баварского домика, я спросил его, знает ли он, что эта гитара стоит гораздо дороже.

— Возможно, сказал он, — но это сейчас не важно.

Сто евро он не стал класть в карман, искал куда их сунуть. Деньги жгли ему руки.
Запихивали гитару в чехол мы вместе. Она не хотела залезать. Я спросил его — играет ли он на гитаре. Ответил он громко, как будто бы для кого-то еще.
— Нет, но отец очень хотел этого. Он подарил мне ее очень давно, — потом поправился, — купил для меня.

Ему хотелось, чтобы я быстрее уехал. Мне хотелось того же.

Мне пришлось открыть окна в машине — так сильно от чехла пахло гнилью. Не висела эта гитара на стене! А была заперта в подвале, когда маленький мальчик окончательно не стал музыкантом. Но мечта умирает последней, не поднималась рука ни у отца, ни у сына расстаться с ней.

Она засверкала, когда я снял с неё слой плесени и сажи. Она оказалась НОВАЯ! На ней никто никогда не играл! В корпусе заметил бумажку. Вытащил и долго просидел, не зная, что с этим делать. На смятом обрывке детские каракули: мальчик за решеткой из струн и надпись:

«Мне нельзя».

 

 

Текст: Антон Адасинский