Писал я, писал два дня и про какой странный был этот год,
и про «Историю Девочки»,
и про друзей в Киеве,
и про инстинкты,
и про застывшее время,
про искушения и карьеры…
много всего

Писал и смотрел на капусту на окне

Надоело!
Можно ведь просто написать
«С Новым Годом!!»
Но как-то мало показалось

Свои мысли, вдруг, кончились
И я просто повторю, как Шухарт, чужие слова:

«…Но если ты на самом деле такой… всемогущий, всесильный, всепонимающий… разберись! Загляни в мою душу, я знаю — там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, — ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!.. Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов: „СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!“…»

Текст: Антон Адасинский
Фото: Елена Яровая

Вот так.

То ли не выспался, то ли измотался, но вот прочитал «Умер Борис Стругацкий», и потекли слёзы.

Не знал, что так глубоко сидело…

Это не «писатель», не «фантаст» — так было удобнее его называть.

Тут сложнее.

Это передатчик, работающий на волне, которой нет у тех, кто безвреден.

Помните? Мы все слышим один и тот же голос в трубке. Только понимаем разное. («Управление»)

Когда-нибудь мы догадаемся, что такое «Пёс-Голован», «Дрожка», «Одержание», и ещё тысячи предсказаний, открытий, предостережений…

Далеко ходить не надо. Все уже случилось как в «Жидах города Питера».

А «НИИЧАВО» останется раствором, смывающим цинизм сегодняшнего дня, памятником человеку-умнице…

Я подпихивал «Улитку» всем своим друзьям, укуренным любителям Бердяева, Кроули и Кастанеды. Но это было не модно. Тогда…

Читайте, пожалуйста, скорее читайте.

Не умер Борис Стругацкий.

Инопланетяне не умирают. Здесь другое слово.

Мы его еще не знаем.

Текст: Антон Адасинский
Фото: Сергей Аксёнов (Кинопробы к “Трудно быть богом”, реж. А. Герман, 1999 г. Антон Адасинский - Румата Эсторский)